В старших классах я впервые узнал о том, что в Минске у моей родной бабушки есть двоюродная сестра - Леокадия Викторовна Чижевская. По рассказам родных знал о ней немного. В моём юношеском сознании самым запоминающимся фактом её биографии была творческая стезя: Леокадия Викторовна была режиссёром киностудии «Беларусьфильм». В 1983 году киностудией был экранизирован замечательный роман Владимира Короткевича «Чёрный замок Ольшанский», а в 1984-м - снят художественный фильм для детей «Рыжий, честный, влюблённый» (о добром лисёнке Людвиге, который подружился с цыплёнком-девочкой Туттой Карлссон). Обе ленты режиссировала Леокадия Викторовна. А ещё раньше она в составе съёмочных групп работала над военными и военно-патриотическими фильмами «Западня», «Зимородок», «Время выбрало нас», которые стали классикой отечественного кинематографа. Их до сих пор нередко транслируют на белорусских телеканалах. Многие из них я видел, но представить себе не мог, что судьба меня сведёт с человеком, который принимал самое непосредственное участие в их создании.

С Леокадией Викторовной я познакомился ещё студентом-первокурсником, в 1999 году, когда приехал поступать на факультет журналистики БГУ. Я запомнил её очень отзывчивым, гостеприимным неординарным и искренним человеком с широкой душой. Между подготовками к зачётам и экзаменам я с удовольствием слушал занимательные рассказы об актёрских характерах и судьбах, режиссёрской кухне. Но среди этих рассказов самыми увлекательными и запоминающимися были воспоминания Леокадии Викторовны о её юности, которая выпала на самое начало Великой Отечественной войны, о её участии в одной из наиболее активных и боевых комсомольско-молодёжных организаций на Вилейщине в период Великой Отечественной войны - Вилейско-Куренецком подполье. В годы войны она стала связной отряда «Борьба», подпольщицей Вилейки и партизанкой от­ряда «За Советскую Белоруссию», была инструктором Вилейского подпольного горкома комсомола. Награждена пятью медалями.

Леокадии Викторовны не стало 11 февраля 2013, на 89 году жизни, но живы её бесценные воспоминания о деятельности подполья, которое было широко развёрнуто против фашистских оккупантов. Её воспоминания в 1975 году были опубликованы в сборнике «Люди Нарочанского края. Воспоминания участников революционной борьбы и Великой Отечественной войны»:
- Война застала нашу семью в Белостокской об­ласти, куда незадолго до этого мой отец Виктор Иосифович был направлен на работу в качестве главного бухгалтера сов­хоза. 23 июня мы ушли на восток. Через два дня в четырнадца­ти километрах от города Слонима нашу колонну беженцев на­стигли гитлеровцы. Мы потеряли отца, младших брата и сест­ру. Оставшиеся в живых члены семьи - мать, братья Павел и Эдуард, я - решили пробираться на родину отца, в деревню Свиридовичи Сморгонского района, надеясь там встретить сво­их родных. Но наши надежды не сбылись: мы навсегда поте­ряли своих близких.

«Чтобы как-то существовать, мы работали у местных кресть­ян. Я временно устроилась у Евгении Федоровны Корней. К ней часто приходила родственница Вера Александровна Рогач, жительница деревни Долгое, с которой у меня наладились дружеские отношения. Как и я, она была комсомолкой. Мы реши­ли, что в это тяжелое для Родины время не можем сидеть сложа руки. Стали искать надежных людей. У Веры, как у местной, было больше связей, и она обещала познакомить меня с одним из организаторов партизанской борьбы в районе - Андреем Ивановичем Волынцом. Он с небольшой группой патриотов заходил в деревню Долгое. Семья Веры (мать Василиса Андре­евна, сестры Рая и Валя, брат Валерик) укрывала партизан, помогала одеждой и продуктами. Партизанам нужны были подробные сведения обо всем, что происходит вокруг. Но тогда мне еще не удалось встретиться с А. И. Волынцом.

В партизанские группы, возникшие по инициативе местного партийно-комсомольского и советского актива, входили преимущественно бывшие члены Коммунистической партии Западной Белоруссии и Коммунистического союза молодежи Западной Беларуси. В районе Вилейки такую группу возглавил бывший член КПЗБ Андрей Иванович Волынец.

Он был уроженцем деревни Желтки Куренецкого района, членом КПЗБ с 1934 года. За участие в революционной борьбе против польских панов в 1935 году был осужден польским судом на пять лет тюремного заключения. В 1939 году его из тюрьмы освободила Красная Армия. Накануне Отечественной войны работал директором торфозавода недалеко от Вилейки (д. Желтки). Как только фашистские войска вступили на территорию района, он уничтожил оборудование предприятия, сплотил вокруг себя небольшую группу надёжных людей и начал борьбу с оккупантами. За боевые подвиги, совершённые в годы Великой Отечественной войны, удостоен звания Героя Советского Союза. Умер в 1965 году.

Весной 1942 года меня вместе с братьями Павлом и Эдуар­дом, с другими местными парнями и девушками гитлеровцы погнали в Сморгонь для отправки в Германию. По дороге мне удалось бежать. Скиталась по деревням, перебиваясь случай­ными заработками. Затем вновь была схвачена гитлеровцами и до отправки в Германию брошена в ошмянскую тюрьму. Пока не было эшелона, нас гоняли на ремонт шоссейной доро­ги Ошмяны - Сморгонь. Однажды во время работы наши ре­бята связали охранников, и мы убежали. Я добралась до дерев­ни Долгое к Вере Рогач, чтобы узнать что-либо о А. И. Волынце. Мысль об установлении связей с партизанами не оставляла меня.

Вера сообщила, что недавно она встречалась с Андреем Ивановичем. Партизанам требовались связные, разведчики, и мне предложили устроиться на какую-нибудь работу в Вилейке. Я пошла на биржу труда. Так как я хорошо знала белорус­ский язык, меня направили ученицей машинистки в окружную управу. Потом работала секретарём-машинисткой в земельно-хозяйственном отделе управы. Здесь встретилась с Тэтей (Феклой Ивановной Хомчик, а в последствии Баслык). Она жила за городом, в рыбхозе, которым заведовал ее отец. Мы подружились. Я ча­сто бывала у них дома. Она познакомила меня с партизаном отряда «Борьба» Михаилом Баслыком. От него я получала за­дания.

Чтобы иметь возможность в вечернее время ходить по го­роду, по совету партизан я записалась в кружок художествен­ной самодеятельности. Мария Ивановна Дурейко, которая ре­комендовала меня для участия в самодеятельности, познако­мила со своим сыном Игорем.

Центр борьбы переносится в Вилейку. Подпольщики группируются по два - семь человек. Каждый член группы знал только своего руководителя. Руководитель через связного или сам лично связывался с партизанами, получал от них боевые задания, литературу, взрывчатку, а в лес переправлял оружие, боеприпасы, медикаменты, разведданные.

Партизанам же никогда не было легко. На каждом шагу их подстерегала смертельная опасность. Но особенно тяжело было зачинателям партизанского движения, первым подпольщикам. И всё же они упорно добивались поставленной цели - подбирали людей, изучали обстановку, повадки и методы врага, собирали оружие. Нужно было привыкнуть к подпольному образу жизни, проверить себя в нём, проверить и оценить самых близких когда-то тебе людей, взвесить, на что каждый из них способен в час смертельной опасности.

В боевой деятельности подпольщиков всё большее место стали занимать сбор разведывательно-агентурных данных, приобретение медикаментов. Последние, например, доставали в аптеках Вилейки, Сморгони, Молодечно и даже в Вильнюсе. Комсомольцы вовлекали в эту борьбу сотни советских патриотов.

Леокадия Викторовна Чижевсекая возглавляла одну из таких групп подпольщиков, обосновавшуюся в окружной и городской управах, где работала с августа 1942 года секретарём-машинисткой земельно-хозяйственного отдела.

- В управе группа росла. Нам стали помогать Мария Ники­тична Желтко и Раиса Софроновна Устинович. Мы доставали чистые бланки паспортов, бумагу, копирку, соль, мыло и т. д. Мне удалось на время похитить печать из стола председателя управы. В моей квартире по улице Кветковой, 5 Игорь Дурей­ко, Юрий Мышковец и я заверили 96 бланков паспортов. За­тем эту печать поставили на полусотне различных чистых бланков и пропусков, которые Игорь принес из полиции, где он работал секретарем. Утром с большим риском мне удалось возвратить печать на место. Все заверенные документы были переданы в отряд «Борьба» и спецгруппу. Я связала Игоря с Михаилом Шишом, который также работал в полиции. В полицию он попал по принуждению. Михаил был тяжело болен (язва желудка). Не желая служить гитлеровцам, он достал справку о плохом состоянии здоровья и был назначен заведующим оружейным складом. Таким образом, мы получили возможность доставать для партизан оружие и боеприпасы.

Но брать все это прямо со склада было рискованно - могли обнаружить недостачу. Нам приходилось похищать оружие прямо с телег. Перед выездом в очередную карательную экспедицию полицейские, получив оружие и оставив его на телегах, обычно шли в столовую, чтобы «заправиться» на дорогу спиртом. Тут мы и устраивали свой «осмотр». Всё, что было возможно, снова временно возвращали на склад. Патроны и гранаты мы с Игорем уносили со склада сами. Часть из них я прятала дома, часть в своём столе в управе (хотя это было и опасно, но расчёт был на то, что гитлеровцы не поверят в такую дерзость). Затем мы все это во время «прогулок» относили к Ф.И. Хомчик в рыбхоз, а оттуда забирали партизаны.

Тэця (Фёкла Хомчик) вскоре связала меня с Михаилом Баслыком (из отряда комсомольского подполья «Борьба»), который дал мне задание достать бумагу для печатания сводок «Совинформбюро». Чтоб свободно ходить по городу после комендантского часа, я поступила в драмкружок, где завела связи с Игорем Дурейко.

Связь с отрядом «Борьба» бригады «Народные мстители» позволила Вилейско-Куренецкому подполью активизировать диверсионную и агентурно-разведывательную деятельность, так как бригада имела связь с Центром, получала взрывчатку и могла, правда, в ограниченном количестве, снабжать ею комсомольцев.

Мои частые посещения полиции не вызывали подозрения - меня принимали за невесту Игоря. Да и моя мать 3наида Петровна, работавшая здесь на кухне, готова была подать сигнал.

Игорь Дурейко передавал мне сведения о планах полиции, карательных экспедициях. Партизаны успевали вовремя принимать необходимые меры, устраивали засады, предупреждали население. Сводки и листовки, полученные из отряда, я размножала на пишущей машинке во время работы и уносила домой.

Вечером вместе с Игорем мы расклеивали их на зданиях гебитскомиссариата, полиции, жандармерии и в других местах.

Позднее семья Дурейко познакомила меня с Александром и Гали­ной Могилевчиками, а последние - с членами подпольной группы городской больницы. В эту группу входили Иван и Ека­терина Баслыки, Петр Шефер, брат и сестра Могилевчики. Они доставали медикаменты, перевязочный материал, различные сведения. С помощью Могилевчиков я связалась с сестрами Тамарой, Ниной и Раисой Данильчиками. Тамара работала врачом в Куренце, муж Нины Георгий Волчек - на торфопредприятии. Все они являлись подпольщиками.

Обычно все, что мне удавалось достать, мы прятали в доме, где я жила. Об этом знали моя мать, Вера Мышковец и Надеж­да Илькевич. Мышковцы были моими соседями, жили напротив нас, у Илькевич. Юра, сын Веры Антоновны, студент учи­тельской семинарии, с помощью Михаила Никодимовича Волынца, которого я знала по драмкружку, познакомил меня с семинаристами. Вскоре в учительской семинарии возникла подпольная группа.

Начальником хозяйственного отдела управы работал Ва­силий Иванович Трембо. Я всегда ощущала его помощь и под­держку. Однажды Игорь Дурейко предупредил Ф.И. Хомчик, что ей грозит опасность ареста. Та срочно ушла в отряд. Я по­просила Трембо не сообщать пока об этом начальству. Только когда родные Ф.И. Хомчик были переправлены в безопасное место, Трембо доложил в жандармерию об исчезновении со­трудницы его отдела. Василий Иванович всегда оберегал мое рабочее место от посторонних людей, так как знал, что я часто вынуждена была, в ожидании связных из отряда, прятать в столе оружие и листовки. У меня в столе в папках с немецкой документацией хранились чистые бланки аусвайсов (удостоверение личности) для пере­дачи в отряд. Во время одного из очередных осмотров В.И. Трембо, проверявший мой стол, заявил, что всё в порядке.

Сигнал о грозящей мне опасности первым подал Игорь Дурейко. Он вызвал меня с работы, и мы встретились на базаре у телеги с сеном. Игорь сообщил, что уже приходили арестовывать Александра Могилевчика, и теперь всем нам нужно срочно уходить. Я зашла домой, попрощалась с мамой, попросила передать Раисе Устинович и Марии Желтко, что скоро пришлю человека, и ушла в Куренец. Оттуда через деревню Желтки нас проводили в цинцевичские леса, где находилась группа А. И. Волынца. Позже в нарочанских лесах я встретилась с секретарем Вилейского подпольного горкома комсомола Надеждой Степановной Бельской и работала совместно с ней до июня 1944 года. Наш подпольный горком базировался близ Вклейки в отряде «За Советскую Белоруссию».

Находясь в отряде, участвовала в подрыве вражеских эше­лонов, минировании шоссейных дорог, разгроме гарнизонов и других боевых операциях. Кроме того, проводила массово-по­литическую работу среди населения, собирала деньги на строи­тельство танковой колонны, вербовала в партизанский отряд новых бойцов, ходила в разведку и на связь с вилейским под­польем. Позднее я была откомандирована в отряд имени М. Горького в качестве секретаря комсомольской организа­ции. Здесь я встретила радостный день освобождения Вилейщины от гитлеровских захватчиков».

Подготовил к печати Александр Колесников, главный редактор сетевого издания str3.by аппарата дирекции стройтреста № 3 (о бабушке Леокадии Чижевской).

Фото из семейного архива Натальи Чижевской, дочери Л.В. Чижевской