Он строил, не подстраиваясь


Версия для печати

Пройдет время, и в который раз, уже без идеологической зашоренности, будет переосмыслено прошлое, переписаны энциклопедии — и всем воздастся по принципу: богу — богово, кесарю — кесарево. Этот человек — Николай Тимофеевич Архипец, Министр промышленного строительства БССР (1968–1979), заместитель председателя Госснаба СССР (1979–1988) — обязательно войдет в историю республики. Как Строитель и Созидатель с большой буквы, талантливо строивший заводы, фабрики, города и человеческие отношения. Как автор так называемого белорусского эксперимента, позволившего реконструировать отрасль на качественно иной основе. Мне, бывшему управляющему строительным трестом № 20, многие годы работавшему рядом, наблюдавшему его в деле и "изнутри", хочется рассказать о нем, тем более что для нас, бывших и нынешних строителей, 15 февраля — "красный день календаря". В этот день Николаю Тимофеевичу исполнилось бы 90 лет.

Чужое болит не меньше...

Простой деревенский парень из Каменного Борка Березинского района волею судьбы прожил свою жизнь в крупных городах. Первый свой производственный и жизненный опыт приобрел на строительстве тракторного завода в Минске, обещанного Сталиным белорусской столице еще по дороге на Потсдамскую конференцию. Здесь молодой прораб заявил о себе не только как истинный профессионал, но и как неравнодушная личность. Пожалуй, именно здесь он впервые открыл для себя неведомый мир, ощутил, что жесткие реалии жизни и навязываемая идеология не совпадают. Газеты взахлеб писали тогда о героизме тех, кто прибыл на стройку по комсомольским путевкам. Конечно, были и такие. Но в зоне строительства он встречал во множестве и военнопленных немцев, и отечественных заключенных — жуликов, бандитов, воров. И, может быть, именно тогда решил для себя: никогда не петь с чужого голоса, жить по правде.

Таким он и запомнился: честным, чистым, органичным. Мужественным и интеллигентным в мыслях и поступках. Он никогда не приспосабливался и не перед кем не прогибался. Он был нашей правдой и совестью.

Когда Николая Тимофеевича назначили управляющим строительным трестом в Полоцк и поручили ввести в строй нефтеперерабатывающий завод, как назло, невероятно и надолго задождило. Грязь на стройке была непролазная: ни проехать, ни пройти. Когда поехал в Минск с просьбой перенести сроки, многие посчитали нового шефа самоубийцей. Дескать, решиться на такое в условиях рапортомании, тем более что объект — союзного значения... Нет, это все равно, что подписать себе приговор. Не знали еще его будущие коллеги, что новичок — прагматик-реалист, что его доводы основаны не на карьерных соображениях, а на точных инженерных расчетах. И такого же подхода к делу он будет требовать и от них, своих подчиненных.

...Минск согласился с Архипцом. Более того, принял его стратегию: промышленное строительство должно сопровождаться активным строительством объектов социальной инфраструктуры — детсадов, школ, жилья, учреждений культуры, медицины и отдыха. Потому что станки, стены — сами по себе ничто. Главное — человек.

Когда пришло время итожить, Архипца благодарили, вручили ему высокую тогда награду — орден Ленина, а будущему Новополоцка — этому немногословному, суровому, требовательному, но без унижений, человеку, рядом с которым нельзя было работать плохо, присвоили звание почетного гражданина своего города — спутника нефтеперерабатывающего завода.

Он жил и работал не для отчета. Ради дела и людей.

Помню, с письмом обратилась к нему женщина-мать. Просила содействия на переезд в другой город — туда, где была спецшкола для детей с ослабленным зрением. Он не только помог, но и проследил, чтобы на новом месте женщина была трудоустроена и получила равноценное жилье.

Не для него это было: чужое не болит.

Белорусский эксперимент

В конце шестидесятых — начале семидесятых масштабы строительства в республике были огромные: ежегодно осваивалось до одного миллиарда рублей — тех еще, что были дороже "баксов". Причем, нередко, пять–семь объектов одновременно имели статус "союзного значения". Действовавшая в то время система валовых показателей однако не гарантировала "в срок и качественно", по сути дела, она была показушной. Из-за сплошных долгостроев омертвлялись огромные финансовые и материальные средства, усиливалась несбалансированность ресурсов. Экономике наносился колоссальный ущерб.

Архипец понимал: нужна иная система показателей и оценок. Такая, которая позволяла бы максимально эффективно ориентировать участников строительства на конечный результат, делала бы ввод, что называется, гарантированным. Он предложил: планировать не вал, а ввод, внедрить в строительное производство сетевой график, разработанный с использованием электронно-вычислительной машины или компьютера — как сегодня говорят. Союзное Правительство, создававшее на Беларуси сборочный цех, согласилось с его доводами и издало соответствующее постановление — по сути дела, приняло свое первое рыночное решение в условиях административно-командной системы, хотя по форме оно было в русле "социалистической инициативы" и "передового опыта".

Как бы там ни было, белорусский эксперимент стал вскоре организационным стержнем строительной отрасли во всех ныне бывших союзных республиках. О нем взахлеб писали газеты, изучать его приезжали сотни делегаций, даже немцы, у которых, с их-то педантичностью, казалось бы, все было системно и рационально.

Последователь всегда ставит задачу — "догнать", настоящий профессионал, как правило, — максималист: только "превзойти". Архипец видел новшество в динамике, мечтал о том, чтобы сдавать объекты, как на западе — под ключ. Но когда однажды разоткровенничался "наверху", мол, новая организация строительного производства даст огромный экономический эффект в виде дисциплины, качества, производительности, сроков, экономии и при этом высвободит для других отраслей не менее одного миллиона строителей, посоветовали раз и навсегда забыть эту "рыночную чушь". Тем самым дали понять, что он имеет право на инициативу, на косметический ремонт системы, но никоим образом не может посягать на ее коренную реконструкцию. Не помог и Косыгин, тогдашний председатель Союзного Правительства, которому так и не позволили стать реформатором.

Белорусский эксперимент, к сожалению, не был доведен до конца еще и потому, что ему молчаливо сопротивлялись чиновники на местах, не желавшие видеть дальше своего носа или кресла, раньше других учуявшие, что новшество — это посягательство на их право быть удельными князьями, бельмо на глазу, укор двоечникам от строительства. Гораздо легче было искать причины неудач, чем секреты успехов.

Архипец, построивший в республике сотни объектов, по сути дела, создавший ее промышленный потенциал, и в Москве оставался таким же. Знающим дело, неравнодушным, не очень удобным. Человеком-дипломатом и человеком-тараном одновременно. Когда он выступал на заседаниях коллегии, а мне по долгу службы не раз доводилось в них участвовать, в зале всегда воцарялась какая-то магическая тишина. А еще, если уж говорить о московском периоде его жизни, он запомнился тем, что в короткие минуты отдыха гостей своих водил не по ресторанам — по театрам, выставкам, музеям. В Третьяковке, например, признавался мне, панораму Бородинского сражения смотрел раз семь. И настолько точными, толковыми, тонкими были его комментарии, что посетители иногда бросали своих профессиональных гидов, чтобы хоть немного пожить ощущениями этого авторитетного незнакомца...

В общем, он постоянно забегал вперед. Ни одна строительная организация республики не преклоняется сегодня перед Его Величеством Валом. Рынок исповедует экономику Архипца.

Время надежд и огорчений

Так называется книга воспоминаний Архипца, написанная в Москве в 1995 году — незадолго до смерти. Это не мемуары в традиционном понимании слова. Это — воспоминания, устремленные в будущее, не самолюбование, хотя, если говорить по-чкаловски, он имеет право гордиться уже тем, что ему есть чем гордиться. Это — книга-исповедь, книга-благодарность.

Она — моя настольная книга. Не потому, что есть в ней доброе слово и обо мне и даже с автографом автора. Оттого, во-первых, что она созвучна моим мыслям, мыслям многих соотечественников, все чаще "и тогда" задававших себе "неудобные" вопросы. Да, безусловно, плановые начала, централизация, дисциплина являются составными, неотъемлемыми частями любого материального производства. Но что у командно-административной системы было необходимостью, а что — абсурдом? Где кончались некомпетентность, вера и надежда и начинались преднамеренный обман, ложь, приспособленчество? Что диктовалось идеологией системы, а что — грубым произволом?

Во-вторых, она заставляет меня объективно оценивать прошлое. Во всяком случае, понимать, что неправильно это — огульный подход, нельзя глядеть на того же Архипца, как на выходца из прошлого. Он, кстати, был большим рыночником, чем многие из нас, нынешних. И, между прочим, был прав насчет сегодняшнего, заключив, что к рынку мы не подготовились "ни идеологически, ни материально, ни профессионально".

В-третьих, это книга моего Учителя, никогда и никого не унижавшего недоверием. И то же поддерживавшего в других. Когда на строительстве нефтеперерабатывающего завода в Мозыре случилась серьезная заминка, и Косыгин, согласившись на перенос сроков его ввода, готов был перепоручить работы союзному спецтресту, Архипец отрезал: сами справимся. Он вызвал меня и сказал: езжай. И когда невероятное удалось сделать очевидным, он так подытожил: мол, ты спас стройку как раз за счет доверия к людям.

Есть и в-четвертых. Как ни парадоксально покажется, его книга и о любви. Большой и светлой, трепетной и чистой — как родники в Беларуси. Она — памятник жене, Лидии Кузьминичне, интеллигенту, большой и щедрой души человеку, его другу, товарищу, неформальному и неистовому помощнику. А вообще... Он очень любил семью, своих дочерей — Тамару, Татьяну, Галину. Семья была для него крышей, домом отдыха, зарядным устройством.

Николай Тимофеевич Архипец был в жизни добрым максималистом, в смысле — всегда нацеленным на максимальный результат. Он вырос и жил в системе, диктовавшей ему нормы расхода кирпича, цемента, рублей. И он тоже диктовал. Но, кроме того, нравственные нормы. И на работе, и в быту.

Николай Авдошко,
бывший управляющий Строительным трестом № 20

Всего просмотров: 8 464
Опубликованно: 20.02.2012