Что собой являет современная белорусская архитектура? На какой ступени развития она находится? Каковы перспективы национального архитектурного будущего? — об этом продолжает рассуждать ведущий брестский архитектор Алексей Андреюк (начало в "РСГ" № 37 т. г.).
— Каковы характерные особенности современной белорусской архитектуры? Этот вопрос возник не сейчас, а в последнее время обсуждается довольно активно. И он весьма актуален, т. к. не сводится только к теме состояния белорусской архитектуры сегодня, а затрагивает важную проблему ее судьбы в будущем: как будет воспринята она потомками?
Наверное, вопрос следует рассматривать в аспекте белорусской национальной архитектуры. И в этом отношении вполне уместен небольшой экскурс в историю. В свое время как строили? Возводили жилье и здания различного назначения из тех материалов, что были под рукой. На территории нынешней Беларуси основным стройматериалом было дерево. Строились деревянные сельские дома, тем более что сельское население преобладало. Только недавно, в 2010 году, численность городского населения Беларуси превысила количество сельских жителей.
Так было и в других регионах и странах: строили из того, что находилось "под ногами" и в соответствии с климатическими особенностями. Такой вопрос, как национальная архитектура, попросту не возникал — в каждой стране она была своя, со свойственными только ей особенностями.
Но теперь, начиная с ХХ века, ускорились темпы урбанизации городов, и я бы сказал, что произошла интернационализация строительных процессов и материалов. Во всех странах строятся одни и те же заводы по производству стекла и бетона. Строительный процесс приобрел универсальный характер. Вслед за этим универсализации подверглись и архитектурные решения. В результате получается, что застройки деловых районов современной высотной архитектуры становятся похожими: небоскребы одинаковы в образном решении и на Манхеттене, и в Иокогаме, Сингапуре или Франкфурте-на-Майне.
После того как пришло осознание, что мы пользуемся едиными технологиями, одинаковыми строительными материалами и получаем единообразный выход, возник вопрос, где же характерные национальные особенности? Чем мы отличаемся от других? И тема национальной архитектуры начинает приобретать значимость, особую актуальность.
Мне кажется, что если возник этот вопрос, то назрело предложение архитекторам задуматься над тем, куда, в каком направлении следует двигаться дальше?
Где же искать решение этой проблемы? Я думаю, там, где мы живем и строим. Нужно более внимательно относиться к той территории, где планируется строительство. Да, наши климатические условия не идеальны. Такой низменности, такой влажности и сырости, как в Беларуси, пожалуй, больше нет нигде. Что дано природой, то мы и имеем.
И возникает вопрос: а насколько адекватно природным условиям мы строим? Низкое заболоченное место как застроить? Есть несколько вариантов. Можно придумать какое-то новое решение, заняться разработкой новых технологий с целью оптимизировать проживание в специфических низменных условиях. А можно по хорошо уже накатанной схеме сделать гидронамыв до нужной отметки, засыпать песком низкое место и построить новый микрорайон. Быстро, а главное удобно — не нужно что-то придумывать, не нужно напрягаться.
Увы, вопрос характерных особенностей национальной белорусской архитектуры натыкается на то, что многие решения подвергнуты определенному штампу, по которому и разрабатывать архитектурный проект, и строить проще и легче.
Нет, у нас есть образцы, интересные примеры оригинального архитектурного решения в плоскости национальной идеи. Некоторые из них уже реально существуют. Но они являются единичными. И какой быть белорусской архитектуре в будущем — вопрос открытый.
Сейчас у нас превалирует техногенный подход, который отчетливо можно проследить на примере г. Бреста. Здесь в пойме р. Мухавец, как правило, намываются площадки под строительство, либо застройка ведется на равнинной территории. И не учитываются, не берутся во внимание специфические природные особенности. Они попросту нивелируются.
Но сейчас потребности у людей меняются. Если раньше было стремление получить только 4 стены, то теперь к обустройству этих стен иной подход. Много заказов появляется на индивидуальные интерьеры квартир. Уже есть стремление жить более комфортно. И это вселяет надежду, что и к архитектуре, и к тому, что и как мы строим, поменяется отношение. И, может быть, начнется разработка новых технологий, которые будут наиболее адекватны нашим климатическим условиям, нашему рельефу местности, а строения будут носить характерный национальный колорит.
А пока наработанные схемы, общие технологические вещи довольно сильны. И получается, что тенденции в строительстве, равно как и в архитектуре, сложившиеся в ХХ веке, превалируют над оригинальным, индивидуальным подходом к природным условиям. Пока нет общего понимания, что нужен другой подход, нужно напряжение в строительстве и архитектуре. Нам удобен этот экстенсивный метод. Используется тактика навала: раз — сделали, а потом думаем, что сделали и зачем так…
Но пока инерцию этого мышления трудно переломить. И как результат — топтание на месте, вместо того чтобы внимательнее изучать природные условия и адекватнее реагировать на них.
Мы стремимся быть не хуже европейцев, но насколько соответствуем их нормам и стандартам? По общей красоте вроде бы да, соответствуем. А на самом деле как выглядит наше положение по сравнению с Западной Европой? Не так давно Брест посетили бельгийские коллеги. Я попытался привлечь их внимание к застройке нашего нового микрорайона. Они весьма прохладно отнеслись к увиденному. В Европе так строили лет 50 тому назад. А у нас воз и ныне там. Как зарядили панельные пятиэтажные дома с плоскими крышами в 1970-е годы, так строим их и сейчас.
Тем не менее, попытки переломить ситуацию есть. Сейчас г. Брест интенсивно застраивается в юго-западном направлении. Строительство ведется на побережье р. Мухавец. Есть возможность силуэт нового микрорайона сделать красивым. Его можно обозревать с дальних точек, поэтому предпринята попытка придать зданиям пластику — пластичная река, пластичные дома. Но для этого нужно напрячься: мне, как архитектору, чтобы разработать проект, строителям — чтобы построить качественно. Нужно искать новые формы, новые приемы. Это вызывает всеобщее напряжение, а напрягаться никому не хочется. И тут возникают проблемы: ведь планировать и строить по старой схеме проще и увереннее.
Но, несмотря на сопротивление даже местной власти, образное решение силуэта Юго-Западного микрорайона в г. Бресте уже осуществляется на практике. Думаю, что мы сумеем эту задачу довести до конца, и тогда можно будет сказать: такого больше нет нигде, только в Бресте. Смотришь — и появится посыл к современной национальной архитектуре, ибо это сугубо белорусский образ.
Я уверен, что нужно ставить новые задачи, они обязательно приведут к нужному знаменателю. А если не задаваться вопросом, что есть белорусская национальная архитектура и какой ей быть, то и будем строить, как 40 лет назад. И будет новый день похожим на вчерашний.
И еще один вопрос меня волнует: что останется после нас? Книгу можно написать и не читать, поставить на полку, музыку можно не слушать. Архитектуру не воспринимать невозможно. Современные строения рассчитаны минимум на 100 лет. И возникает вопрос: как будут воспринимать будущие поколения наши творения, что будут думать о нашем творческом потенциале? И станет грустно и обидно, если наши дети начнут вбивать в землю современные панельные дома за ненадобностью, за неудобство. Мы строили — была программа, мы ее героически выполняли, а прошло несколько десятков лет, и оказалось: то, что мы построили, никому не нужно. И это проще убрать, чем думать, что с ним делать.
Так может случиться уже в недалеком будущем. У наших детей иное мировоззрение, иной подход к окружающей действительности. А ведь нет ничего хуже для архитектора, когда еще при жизни ломают, уничтожают его творение.
Что же касается национальной архитектуры, то работать надо, пахать, вникать, напрягаться, стремиться уйти от обыденности и штампованных привычных вещей. Тогда будет надежда, что появится наша национальная архитектура. А пока, увы, она у нас инерционна, я бы сказал, интернационально инерционна. Есть отдельные объекты, но их мало, очень мало. Поэтому процесс формирования современной белорусской архитектуры находится в зачаточном состоянии, и нужно еще много работать в этом направлении.